Отсеки АПЛ «Курск»

1 — торпедный отсек, аккумуляторные ямы, гидроакустическая станция

2 — центральный пост

3  — штурманская рубка, пост химического контроля, стойки систем автоматики

4 — каюты, камбуз, пульт управления реактором

5 и 5-bis — реакторы

6 — отсек вспомогательных механизмов (холодильные машины, испарители и т.д.)

7 и 8 — турбинные отсеки

9 - приводы вертикального и горизонтального рулей, главный упорный подшипник

Тактико-технические данные многоцелевой атомной подводной лодки К-141 «Курск» (проект № 949-А – «Антей», по классификации НАТО – Оскар-II).

Заложена — 1992

Спущена на воду — май 1994 г

Принята в эксплуатацию —  30 декабря 1994 г

В составе Северного флота России — с 1995 г

Водоизмещение — 14700/23860 т

Осадка — 9 м

Скорость в надводном положении — 30 узлов

Скорость под водой — 28 узлов

Атомная подводная лодка Курск : от создания до трагедии. Справка

В 1992 году на Северном машиностроительном предприятии в городе Северодвинске была заложена атомная подводная лодка К‑141 проекта Антей . Главными конструкторами были Павел Петрович Пустынцев и Игорь Леонидович Баранов. 6 апреля 1993 года лодке было присвоено наименование Курск в честь победы на Курской дуге. В мае 1994 года подводная лодка Курск была спущена на воду, а 30 декабря того же года принята в эксплуатацию.

1 марта 1995 года АПЛ Курск была зачислена в списки Северного флота и вошла в состав 7-й дивизии 1‑й флотилии АПЛ (место базирования: Западная Лица (Большая Лопатка).

С 1995 по 2000 год АПЛ Курск находилась в составе Северного флота России.

Технические характеристики атомной подводной лодки К-141 Курск - класс - Антей (Оскар‑ II по классификации НАТО), проект 949А.

Лодки этого класса считаются самыми эффективными в мире многоцелевыми АПЛ.

Длина - 154 м

Ширина - 18.2 м

Осадка - 9 м

Водоизмещение - 13400/18000 тонн (14700/23860)

Скорость в надводном положении - 30 узлов;под водой - 28 узлов;(31/15)

Максимальная глубина погружения - 500 м (до 600 м)

Корпус - прочная сталь

Количество отсеков - 10

Экипаж: 130 (107 человек, из них 52 офицера)

Атомная энергоустановка типа ОК-650 и модификации с двумя водо-водяными реакторами, с тепловой мощностью - 2х190 мегаватт и с мощностью на валу ‑ 2х50000 л.с.

2 паровые турбины (по 90 000 л.с.);2 семилопастных винта

Ракетное вооружение ‑ 24 ПУ крылатых ракет комплекса П‑700 Гранит ( SSN ‑19). Вес ракеты 6,9 тонн. Длина 10,5 м. Вес боевой части 1000 кг. Дальность полета 555 км. Скорость 1,5 М. Ракеты с атомным боезарядом согласно Договору по СНВ сняты с кораблей

4 торпедных аппарата (калибр 533 мм);2 крупнокалиберные глубинные бомбы;(вариант: 8 торпедных аппаратов, из них 4 ‑ 533‑мм и 2 ‑ 650‑мм. Боекомплект ‑ 18 торпед)

Запас плавучести 30%

Способна ложиться на грунт

Автономность - более 120 дней.

В декабре 1996 года командиром АПЛ Курск был назначен капитан 1 ранга Геннадий Лячин.

В январе 1998 года в плавучем доке Сухона производственного объединения Севмаш в Северодвинске АПЛ прошла плановый доковый осмотр. Здесь же была проведена модернизация оружия субмарины.

В июне‑сентябре 1999 года Курск совершил поход в Средиземное море.

В последнее воскресенье июля 2000 года Курск участвовал в военно‑морском параде в честь Дня ВМФ. После празднования Дня флота Курск должен был принять участие во флотских учениях, где отрабатывалось взаимодействие авианосно‑маневренной группы. Непосредственно АПРК должен был выполнить: 11 августа 2000 года - учебную ракетную стрельбу, 12 августа - учебную стрельбу торпедой. После этого корабль должен был вернуться в базу и заниматься уже непосредственно подготовкой к предстоящей боевой службе.

10 августа 2000 года АПЛ Курск вышла в море на учения.

12 августа 2000 года подводная лодка Курск затонула в Баренцевом море в результате катастрофы, произошедшей во время учений. Всего на борту подводной лодки в момент катастрофы находилось 118 человек. Все они погибли. Останки некоторых были позднее подняты на поверхность и захоронены.

29 июня 2002 года на заключительном заседании комиссии по расследованию гибели АПЛ Курск была названа официальная причина - взрыв торпеды.

Тактико-технические характеристики АПЛ К-141 Курск

Внутреннее устройство АПЛ К-141 Курск

Всего в АПЛ К-141 «Курск» десять отсеков. Девятый - последний, но есть еще отсек 5-бис.

Первый отсек - носовой. Его еще называют торпедным. поскольку в нем расположены шесть торпедных аппаратов. Он трехпалубный. На стеллажах верхней палубы хранится весь боевой запас. В шесть торпедных аппаратов торпеды подаются при помощи специального подъемного механизма, так называемого устройства быстрого заряжания. позволяющего перезарядить торпедные аппараты за 5 минут. На нижней палубе размещены аккумуляторные батареи. Поскольку они склонны к возгоранию, батареи отделены от боезапаса специальными настилами. По штатному расписанию в первом отсеке несут службу пятеро моряков.

системы микроклимата;

два перископа (командирский и штурманский);

посты вахтенных офицеров;

навигационные спутниковые комплексы, позволяющие определять местонахождение лодки.

На третьей палубе второго отсека располагаются гиропост и посты комплекса «Гранит».

В самом конце отсека есть трап, ведущий в рубку, которая возвышается над лодкой гигантским плавником. Там есть всплывающая спасательная камера с неприкосновенным запасом продуктов, воздуха, аккумуляторами и радиосвязью. При помощи ручного привода ее можно вентилировать.

БОЕВАЯ ТРЕВОГА НА КУРСКЕ

статья:                    БОЕВАЯ ТРЕВОГА НА «Курске»

Автор – Олег Тесленко

Что происходило в момент катастрофы на Курске?  Казалось бы – об этом мы никогда не узнаем. Тем более потому, что расследовавшая эту трагедию главная военная прокуратура сделала все, чтобы обмануть весь русский народ.  По завершении следствия прокуратура сделала вывод и опубликовала его, что якобы в момент аварии на Курске будто бы ничего не предвещало катастрофу – не производилось никаких действий с торпедным оружием, и вообще все было спокойно, как будто подводный крейсер Курск находился не в состоянии боевой тревоги  перед началом катастрофы, а совершал спокойное патрулирование.  Но в действительности  все это ложь, потому, что на самом деле, еще  перед  началом катастрофы  на Курске была предварительно объявлена боевая тревога. Вот в сокрытии этого действия и состоит цель прокуратуры. Однако, их обман можно разоблачить.

Некоторые гражданские люди могут подумать, что боевая тревога объявляется будто бы только во время войны, а в мирное время их нет. Но  в частности  на подводных лодках боевые тревоги и в мирное время объявляют очень часто. Это происходит каждый раз, когда ПЛ подвсплывает из глубины в перископное положение, чтобы выставив из воды свои выдвижные устройства передать на берег свою радиограмму, или принять радиосообщение  от своего штаба  (потому, что радиоволны в толще воды не распространяются, и подводная лодка вынуждена подвсплывать для этого. А в перископном положении каждая ПЛ особенно уязвима от случаев столкновения с надводными судами. Ну, и разумеется боевые тревоги постоянно объявляются во время разнообразных учений, будь то торпедные атаки или ракетные стрельбы. Однако, современные сеансы радиосвязи довольно коротки – иногда по нескольку секунд, поэтому боевая тревога по такому случаю чаще всего бывает непродолжительной. Да и современные атомные подводные лодки  могут очень долгое время находится под водой, поэтому подвсплытие под перископ не так уж часто.  А торпедные атаки современные лодки выполняют вообще не всплывая даже под перископ, чтобы не обнаруживать себя, и все данные о месте корабля цели они получают пользуясь режимом прослушивания моря.

Технически состояние любой ПЛ во время боевой тревоги и в отличие от нее в режиме обычного плавания различаются очень сильно. Потому, что при боевой тревоге весь экипаж разбегается по своим боевым постам, и соответственно в каждом отсеке находится  точное списочное количество людей, приписанных к каждому отсеку. И если вдруг с подводной лодкой произойдет авария, то если она находилась в состоянии боевой тревоги, то все моряки на ней окажутся точно в своих отсеках.

В противоположность этому, если неожиданная авария (пожар, затопление отсека, столкновение с другим кораблем) застанет ПЛ во время спокойного плавания,  то члены экипажа наверняка окажутся хаотично разбросанными по всему кораблю, и не в своих отсеках. Причем наставление по борьбе за живучесть (РБЖ – руководство по борьбе за живучесть) требует  от каждого подводника находится в том отсеке, где он случайно оказался, и бороться за спасение корабля.

Поэтому есть принципиальная разница:  находился ли Курск в состоянии боевой тревоги, или в обычном спокойном патрулировании. Дело в том, что как известно, в спокойном плавании людям требуется время от времени иметь отдых – спать по 8 часов в сутки, и еще немалое время для своих личных потребностей – принимать пищу, готовится к чему-либо.  Поэтому в нормальном режиме весь экипаж корабля разбит на три вахты, чтобы образовать три примерно равных по времени периода – один для несения вахты на своих рабочих местах, второй для сна, и третий – для разных других занятий. То есть, если нет боевой тревоги, то в своих отсеках на своих рабочих местах всегда  находится  всего лишь одна треть экипажа.  Вторая треть обязательно находится в своих каютах и спит. А последняя треть проводит либо какие-либо мелкие занятия, либо принимает пищу, либо что-то другое.

Вот вы видите эпизод из рекламы, где киношные матросики по сигналу боевой тревоги бодро бегут на свои рабочие места. Но поймите пожалуйста, что эта конкретная тревога видимо была объявлена заранее – потому, что если бы авария случилась еще до ее объявления, то никуда бежать матросы уже не имели бы никакого права – они вынуждены были бы остаться в том отсеке, где оказались на момент этого сигнала.

Из этого ясно, что если бы авария на Курске произошла не в момент боевой тревоги, а в обычном плавании, то тогда на штатных рабочих местах у него находилась бы всего одна треть экипажа, а остальные – кто где, и половина экипажа Курска оказалась бы в четвертом отсеке, потому, что это помещение фигурально можно назвать помещением для отдыха, так как в этом отсеке нет практически никаких важных корабельных устройств и механизмов, зато в нем расположены абсолютно все жилые каюты  Курска, а также кают-компания, медицинские помещения, камбуз, спортзалы, кладовые, штабные каюты, и помещения для приема пищи.

Само собой, что случись неожиданная авария, то примерно  две трети людей Курска  (это значит 50-60 процентов его экипажа) оказалось бы именно в четвертом отсеке погибающей субмарины, и остались бы заблокированными там, без всякой возможности перехода в другие помещения. Это потому, что Руководство по борьбе за живучесть,  жестко требует, что как только на корабле создалась авария, или  предпосылки к ней, то сразу в первую очередь  наглухо задраиваются все переходные люки и перемещение экипажа становится практически невозможным.  А из этого следует, что если бы Курск в момент аварии находился в спокойном плавании, а не по состоянию боевой тревоги, то тогда на нем большая часть экипажа находилась бы в четвертом отсеке, а в носовой и кормовой части – огромный некомплект  личного состава. Потому, что как только произошел первый взрыв, то все подводники несущие вахту в своих отсеках немедленно задраили бы все переходные люки,  и никто из подводников спавших  и отдыхавших в четвертом отсеке не смог бы спокойно перейти в корму от него - в пятый, пятый-бис, шестой, седьмой, восьмой и девятый отсеки. А тем более после начала аварии никто из подводников Курска в принципе не смог бы из четвертого отсека двигаться в носовом направлении – в третий, второй и первый отсеки – потому, что именно там были разрушения и затопление отсеков.

Но как мы уже знаем – известные нам обстоятельства катастрофы Курска  полностью противоречат этой картине. То есть – в его последних кормовых отсеках (начиная с шестого – реакторного)   собралось именно то количество людей, которое должно было быть по штату – строго 23 человека, и причем именно те, кто там обязан быть по состоянию боевой тревоги, то есть, нет там никаких ни гостей из других отсеков, ни отсутствующих. Уже одно это  указывает нам на то, что в момент аварии Курск не совершал обычного спокойного плавания, а напротив  его экипаж стоял на своих местах по состоянию боевой тревоги.  И эту же картину подтверждают и носовые отсеки вперед от четвертого: в первом и втором и третьем отсеке все люди находились на своих боевых постах. Вот, например, в каком виде были найдены тела подводников третьего отсека когда Курск был поднят и стоял в доке при разборке. Конструктора его проектировавшие находились там, и потом написали книгу воспоминаний, что они видели. Один из ведущих конструкторов ЦКБ «Рубин» - А.В.Варламов, в своей статье «Хозяйские заботы», утверждает, что все подводники «Курска» из зоны разрушения 2-го и 3-го отсеков, где на завалах работал Варламов, в момент гибели НАХОДИЛИСЬ НА СВОИХ РАБОЧИХ МЕСТАХ.  А ведь это свидетельствует о том, что в момент аварии экипаж «Курск» находился в состоянии «боевой тревоги. Вот слова Варламова:

«Могу также подтвердить, что на большинстве боевых постов в 3-м отсеке погибших обнаружили на своих рабочих местах, большинство из них были включены в ШДА (шланговые аппараты стационарной дыхательной

системы) или в индивидуальные дыхательные аппараты ИДА. Это касается постов гидроакустики, радиолокации, радиоразведки, ПППС-ЗАС (засекреченной связи). »

Непреложно следует вывод, что весь экипаж Курска занял свои рабочие места ЕЩЕ ДО НАЧАЛА АВАРИИ! Впрочем, об этом свидетельствуют и поднятые выдвижные устройства Курска – его командирский перископ  и некоторые другие. Так как перископы поднимаются только в момент, когда подводная лодка поднимается к поверхности, и в этот момент она наиболее уязвима от столкновения с надводными судами, то в обязательном порядке еще перед началом  каждого такого подвсплытия объявляется боевая тревога, И само собой, что абсолютно весь экипаж Курска должен находится в своих отсеках на рабочих местах. Все люки между отсеками задраены, и переход личного состава без разрешения командира исключен.

Но, парадокс в том, что один человек из экипажа Курска – матрос Шульгин – приписанный по боевому расписанию к первому – торпедному отсеку – найден мертвым вовсе не в нем, и не во втором, и не в третьем, и  не в четвертом, но аж в ПЯТОМ отсеке!  Казалось бы – всего один человек, но он полностью меняет всю картину! Как он там оказался в пятом-то отсеке? Ведь не мог же тот подводник лучшей российской лодки нагло игнорировать приказ командира Геннадия Лячина по сигналу боевой тревоги разбежаться по своим местам еще задолго до начала аварии?

По версии  Олега Тесленко,  на самом деле это произошло следующим образом. Непосредственно  перед началом аварии атомный подводный крейсер Курск выполнял учебно-боевую задачу, участвуя  учениях. Причем Курск в тот момент находился в перископном положении, а следовательно весь экипаж его находился на своих боевых постах. И тут у них произошла авария – разорвало трубу одного из торпедных аппаратов.  Через это отверстие разорванного торпедного аппарата, в первый отсек,  тут же хлынул  большой поток воды.

Но надо сказать, что вопреки мнению обывателей, в этот миг для Курска еще не было ничего особенно страшного, потому, что простое обыкновенное затопление всего одного отсека  не могло бы погубить такой большой корабль как Курск, для этого нужна была беда гораздо большего размера.  Дело в том, что полный запас пловучести Курска  составляет три тысячи тонн, а объем первого отсека может вместить не более одной тысячи тонн воды. Поэтому Курск остался бы плавать на поверхности даже при полностью затопленном первом отсеке, если бы не произошла вторая беда, гораздо большего размера.

Я специально пока не буду раскрывать тайну как там на самом деле все происходило, потому, что истинная картина происшедшего очень большая и технически сложная, ее невозможно пересказать в двух словах. Сейчас все внимание сосредоточу только на матросе Шульгине. Его поведение было таково: сначала  на Курске все было обычно и спокойно, но вдруг разорвало торпедный аппарат, в отсек хлынул  бурный поток воды, и от неожиданности   матрос Шульгин испугался, и не успев ни о чем подумать, не совладал со своими нервами, и мгновенно открыв без спроса и разрешения  переходный люк  тут же бросился  бежать из первого отсека дальше в корму, тогда как остальные его товарищи (первоначально в первом отсеке по боевому расписанию было  семь человек) остались в своем отсеке, и как это и предписано Руководством по борьбе за живучесть, стали бороться за спасение корабля.  И так, на чем сосредоточить внимание: на убегавшем Шульгине, или на тех оставшихся  в первом отсеке шести подводниках? Это были: старший мичман Ильдаров, мичман Зубов, матрос Нефедков, матрос Баржов, старший лейтенант Баранов, служащий Гаджиев.

Я лично не стал бы обвинять матроса Шульгина в том, что он немножко испугался, и не смог совладать со своими нервами, тем более, что это все равно не оказало никакого влияния на последующие события. Однако, подробное расследование его поведения поможет открыть нам правду о происходивших на Курске  событиях. О том, что он бежал в корму подводной лодки, не закрывая за собой переходные люки, и пробежал довольно большое расстояние – 40 метров, есть интересный аналогичный пример из прошлого советского флота.

О том, какое расстояние можно пробежать внутри подводной лодки за считанные секунды  мы можем узнать из книги Владимира Шигина «АПРК «Курск»  - послесловие к трагедии». Москва ОЛМА –пресс 2002 г стр. 98-99:

«Капитан-лейтенант Борис Гелетин. Хороший специалист. Настоящий ракетчик. Один раз с ним поспорили, что он за ДЕСЯТЬ СЕКУНД  пробежит половину лодки  Пробежит половину длины лодки и откроет все клапана в своем заведовании. Так он добежал и открыл. Спец был что надо!»

Тут трудно понять что имеется в виду под половиной длинны лодки – то ли ее полная геометрическая длинна 154 метра,  и следовательно половина – 77 м, но ведь реально доступные помещения для человека начинаются не ближе 15 метров от начала корабля, и заканчиваются не ближе 20 метров от кормовой точки винтов, то есть реально доступная для людей длина АПРК 949А проекта  -  около 120 метров, и следовательно половина лодки, которую должен был за десять секунд пробежать Гелетин – всего 60 метров.

Надо сказать, что случай бегства моряка от паники произошел при гибели большого противолодочного корабля «Отважный» в 1974 году в районе Севастополя. Как нам рассказывали офицеры на военно-морской кафедре, на том корабле служил недисциплинированный и технически малограмотный мичман по фамилии Шупортяк.  Он обслуживал погреб с зенитными ракетами. Регламентные работы выполнял недостаточно хорошо, и подвергался взысканиям, его даже хотели убрать с корабля, но не успели вовремя. Со слов офицеров военно-морской кафедры нашего института, когда корабль вышел в море для отработки учебных задач, этот мичман чего-то полез отверткой в открытый ракетный щит, вызвал в нем небольшое короткое замыкание электротока, и из-за воздействия большого тока запустился пороховой маршевый двигатель одной из 12-ти ракет в кормовой погребе. Мичман Шупортяк услышал гул работающего порохового реактивного двигателя, увидел через стекло пламя в погребе, и вместо того, чтобы немедленно сообщить командованию корабля о начавшемся пожаре, и самому сразу же включить систему водяного орошения ракет – этот мичман испугался, и мгновенно бросился вон из помещения, он сломя голову по коридорам побежал в носовую часть корабля, и понимая, что его ждет суд за взрыв корабля, Шупортяк спрятался от всей команды, и тщательно скрывался неизвестно где целых два часа.

События  на «Отважном» развивались следующим образом. Командиру корабля, (да и вообще никому из офицеров) не было доложено о пожаре. Но перед самым возгоранием эсминец начал развивать большой ход, его турбины ревели почти на полной мощности, и в дальних носовых отсеках «Отважного» никто вообще не услышал факта самопроизвольного запуска ракетного двигателя внутри боевого погреба. Командир корабля и другие офицеры, находившиеся на мостике, увидели только шапку дыма, вырвавшуюся поблизости  от второй дымовой трубы, и подумали, то это механики в машинном отделении шалят – выпустили лишний дым при форсировке своих газовых турбин. Стр.95: «На ходовом мостике контр-адмирал Саакян, заметив дым в районе кормовой трубы, сказал:

- Опять механики небо коптят…»

А механики, через несколько десятков секунд, услышав все усиливающийся гул, подумали, что это у них появилась неисправность в одном из своих механизмов, и бросились в первую очередь проверять их…

Пожар погребе между тем быстро разрастался и увеличивался. Его огнем были сразу отрезаны от выхода наверх несколько десятков человек, один из них пытался по телефону сообщить командиру корабля о катастрофе, но на мостике его слова из-за гула не поняли. И командование корабля еще ничего толком не знало о случившемся. Только когда раздался первые  взрывы, командир и офицеры поняли, что происходит авария, в это время из нижних помещений уже бежали матросы, но их доклады были неточны – из-за огромного дыма никто из них не знал точно – где и в каком месте кормы что загорелось. Об этом знал лишь мичман Шупортяк. А командир корабля и офицеры думали, что возгорание произошло в правом машинном отделении – загорелась турбина. Только после того, как произошел первый мощный взрыв в ракетном погребе, все запоздалые усилия по тушению пожара командование направило туда. Но из-за дыма никто на «Отважном» толком так и не знал всей сложности обстановки. Экипаж мужественно боролся с пожаром целых ПЯТЬ часов!  БПК «Отважный» в конце-концов затонул только после многих взрывов, окончательно погубивших его. Об этом вы можете прочитать в книге Б.А. Каржавина «Гибель «Отважного», изданной в Санкт-Петербурге, издательстве «Корвет» в 1994 г.

Вот отрывки из характеристики, данной замполитом мичману Шупортяку (на стр. 71-72 этой книги: «…Переодевшись в гражданское платье, он с группой посетителей самовольно сошел на берег…На берег были посланы группы и буквально через 30 минут доставили его в состоянии сильного опьянения на борт корабля…

…что же это за личность? Оказалось, отслужил два года в армии, вернулся на гражданку, и не найдя там себе применения, подался в военкомат. На «Отважном» он служил буквально «первую подписку» старшиной команды кормовой зенитной установки. Пока искали его на берегу, осмотрев каюту, обнаружили под его койкой более 30 (!) пустых бутылок из-под водки. К тому же выяснилось, что он уже второй месяц не получает денежного довольствия (!), так как не подтвердил свою квалификацию.

Но благодаря тому, что сразу после пожара мичман Шупортяк убежал в носовую часть корабля, то он не получил вовсе никаких ожогов, в отличие от многих других моряков этого корабля, и благополучно спасся, перейдя на другой корабль.  Однако, впоследствии был суд над ним, и проводили многочисленные следственные эксперименты, проверяя сколько времени проходило от момента появления пламени в ракетном погребе, и расстояние на которое он успел убежать до того, как начали рваться первые ракеты, и можно ли было за это время принять меры по тушению пожара. Оказалось, что за двадцать секунд от начала пожара мичман Шупортяк успел убежать чуть не за сотню метров  от очага пожара – это учитывая что полная длина корабля всего 144 метра. Он убежал бы и дальше, но это на суше дистанции измеряются километрами, а для эсминца длина и сто метров – это очень много.

Как вы знаете, спортсмены сейчас запросто бегают стометровку всего за десять секунд. Мичман Шупортяк хоть и не был спортсменом, но и он стометровку за одиннадцать секунд тоже запросто преодолел бы, да еще в напуганном состоянии, зная, что  корабль вот-вот взорвется. А ведь у него на самом деле было даже не 11 секунд, а 22 секунды – таково время работы маршевого двигателя тех ракет.

Но у читателей может возникнуть вопрос: а какое отношение может иметь мичман Шупортяк с его скоростью бега по БПК «Отважный» в 1974 году, к подводному  крейсеру  «Курск» - погибшему в 2000 году? А просто напрашивается аналогия: не мог ли матрос Шульгин из первого отсека «Курска» точно так же как и Шупортяк в панике за пару десятков секунд перебежать из первого отсека в пятый, тем более, что время от первого до второго события на Курске было даже не 11 а целых 135 секунд, то есть время, за которое матрос мог бы убежать очень далеко – чуть  ли не на километр от места аварии, если бы его не остановили в пятом отсеке.

Правда, я сразу делаю заявление,  что полной аналогии здесь быть не может! Потому, что матрос Шульгин наверняка не имел никакого отношения к зарождению аварии на «Курске». И хотя, по моему мнению он испугался и бросился бежать из отсека, но лично я нисколько не осуждаю Шульгина – потому, что и я тоже наверное бы струсил. И вовсе не уверен, что сам я остался бы в первом отсеке «Курска» продолжать бороться за живучесть корабля. Поэтому я предлагаю зрителям оставить в покое нравственную сторону этого дела, а рассматривать лишь сам факт: матрос Шульгин оказался в пятом отсеке «Курска». Генеральная прокуратура считает, что он там якобы отдыхал, или беседовал с товарищами. А по мнению автора – Шульгин просто успел перебежать из торпедного отсека в пятый. Расстояние от кормовой части торпед в первом отсеке, до пульта управления ГЭУ в пятом отсеке, которое ему необходимо было преодолеть в действительности не так уж и велико – всего лишь 43 метра.  По прямой ему хватило бы 4-5 секунд, и даже с учетом открывания люков на его пути -  все равно он мог бы преодолеть этот путь секунд за пятнадцать-двадцать. А время от первого, до второго основного события «Курска» = 135 секунд. Вполне достаточно.

Но тут есть одна странность, на которую  специально не указывают ни генеральная прокуратура, ни конструкторы «Рубина»: ведь человек, находящийся в панике, и стремительно бегущий, не может не открывать двери перед собой, или, если дело происходит на подводной лодке - крышки переходных люков. То есть, по логике вещей, Матрос Шульгин тоже должен был открыть перед собой все люки, начиная и первой переборки до носовой переборки пятого отсека. И НИ ОДИН НЕ ЗАКРЫТЬ ПРИ ЭТОМ!

Но дело в том, что состояние люков на погибшем АПРК совсем противоположное – все они закрыты! Вот что пишут конструкторы  «Рубина» М.К.Барсков     Л.Н.Яшенькин   АПК Курск . Хроника поиска истины.  Июнь 2002 года. На фрагменте переборки 22-го шпангоута обнаружена переборочная дверь между 1-м и 2-м отсеками, которая была закрыта и задраена на кремальеру. Полотно переборки под воздействием взрывной волны было отброшено в корму и спрессовало корабельные конструкции и оборудование 2-го отсека.

Фактически, в этих словах ими сказано, что несмотря на чудовищное разрушительное воздействие давления на первую переборку (22 шпангоута), которая не могла это выдержать и лопнула, но вот переходный люк на ней оказался прочнее самой переборки (что ему и положено по правилам прочности), и остался целым. Но и это обстоятельство не главное. Потому, что перед разрушением переборки – этот люк кем-то был  полностью задраен! То есть, несмотря на то, что паникующий матрос Шульгин пробежал мимо всех, и открыл для своего бегства тот люк, НО ЗАТО ОСТАЛЬНЫЕ  ПОДВОДНИКИ ОСТАЛИСЬ НА СВОИХ МЕСТАХ, НЕ ПОДДАЛИСЬ ПАНИКЕ, и они закрыли переходный люк, как и положено по Руководству Борьбы за Живучесть.

А что это означает? Вспомните, что Генеральная Прокуратура согласилась с версией Власова, о том, что в первом отсеке «Курска» произошел взрыв топливных баков перекисноводородной торпеды. И ударная волна от этого взрыва якобы прошла через открытый переходной люк во второй – командный отсек – Центральный пост, и сразу убила и вывела из строя все командование АПРК. Однако, так как мы уже знаем, что в действительности этот люк БЫЛ ЗАКРЫТ - его закрыли после первого взрыва, а это значит, что в Центральном посту находились вполне живые  и работоспособные люди. Выходит, что ударная волна от первого взрыва была настолько слаба, что НИКОГО НЕ УБИЛА во втором отсеке.  Но про второй отсек и речи быть не может, потому, что во время первого взрыва сам люк был наверняка закрыт. Так мало того – И в первом отсеке она тоже никого не убила, потому, что матрос  Шульгин оказался вполне жив и весьма бодр для быстрого бега.

Если вы помните, то генеральный прокурор Владимир Устинов сказал, что в первом отсеке от взрыва перекиси водорода пламя было огромной силы – аж восемь тысяч градусов. Но это полная ложь, потому, что такой температуры не бывает даже на Солнце – там всего лишь 6 тысяч градусов, несмотря на то, что на Солнце источником тепла являются термоядерные реакции взрывов водорода – как бы миллионы водородных бомб.

Но матрос Шульгин пробежал не только по второму отсеку, но и по третьему, четвертому и вбежал в пятый отсек, при этом он разумеется открывал и другие люки. А каково их положение? И снова мы найдем ответ в воспоминаниях конструкторов «Рубина», участвовавших в разборах завала.

«В 3-м отсеке сплошной завал из разрушенного оборудования и конструкций. Переборка З6-го шпангоута оторвана от прочного корпуса. Переборочная дверь между 2-м и 3-м отсеками ЗАКРЫТА  (выделено мною)».

То есть и во второй переборке – моряки «Курска» после прохода Шульгина тоже закрыли люк – чтобы продолжать бороться за живучесть корабля!

Однако, ни в одном из воспоминаний ничего не сказано о том, был закрыт люк носовой переборки  четвертого отсека.  Это несколько странно, потому, что шесть конструкторов записали свои воспоминания, и о любом другом люке они сообщили, а вот о носовой переборке четвертого отсека  ни один из конструкторов не удосужился даже упомянуть.  Ну ладно, мы и без них разберемся. По косвенным данным.

Процитирую опять воспоминания того же Яшенькина:

В 4-м отсеке прочный корпус, межотсечные переборки 49-го и 66-го шпангоутов, а также насыщение на них не имеют видимых повреждений. Настилы отсека сохранились полностью.

Дверь в пост главной энергетической установки  (ГЭУ) в 5-м отсеке была открыта внутрь, а ее защелка  разрушена. Двери на кормовой переборке отсека, не задраенные  на кремальеру, вероятно, были раскрыты взрывной волной,  пришедшей из 3-го отсека.  Значит, сначала обратите внимание, что обе переборки четвертого отсека: и носовая, и кормовая – сохранились полностью – следовательно они никоим образом не были разрушены взрывом. Кормовая переборка четвертого отсека нам менее интересна, чем носовая, потому, что как всем известно, давление во взрывной волне убывает пропорционально третьей степени расстояния от эпицентра взрыва.  В обычной жизни мы не часто сталкиваемся со степенными функциями, поэтому из людей мало кто наглядно представляет себе в какой потрясающей степени происходит убывание действия взрывной волны. То есть, Произведя несложные рассчеты

Источники: http://www.gazeta.ru/chemak141949a.shtml, http://ria.ru/society/20080813/150349109.html, http://www.verim.org/ship/katastr/k-141-kursk/ttx, http://sites.google.com/site/tajnygibelikurska/home/boevaa-trevoga-na-kurske